Прогулки по краю пропасти - Страница 38

– Да, все хорошо, – кивнула Варя. И по глазам ее Смеян наконец понял: пережила. Почти отошла. Оживает…

Варя слегка улыбнулась и спокойно произнесла:

– Действительно, все хорошо. Только имеется одна маленькая деталь. Я влупилась в забор вовсе не по своей дури. В моей машине кто-то перерезал тормозной шланг.

* * *

Спор затянулся на полчаса.

Саша настаивал, что Варя обязана немедленно лечь в постель, подремать и расслабиться.

Кононова слабым голосом уверяла, что абсолютно здорова и не собирается ломать график работы из-за «какой-то дурацкой аварии».

– Варя, ну пойми же ты! Это ведь не просто авария, не случайная. Раз тормозной шланг перерезали – значит, кто-то не хочет, чтобы ты туда ехала! – соловьем разливался Саша.

Неумолимая Кононова отвечала:

– Раз не хочет, значит, разгадка – именно там, в Абрикосове.

– И ты уверена, что тебе дадут ее разгадать? Что не остановят? Каким-то еще способом?

– Я собралась поехать, Саня, – жестко сказала Варя. – И я – поеду. Так что разговор окончен.

– От комусь жинка будет! – досадливо произнес Саша.

Варя фыркнула:

– Что-что? Что ты сказал?

– Это по-украински. Говорю, мужу я твоему не завидую.

– Не волнуйся. За тебя я замуж не пойду, – отрезала Варя.

Саша промолчал. Но по тому, как напряглось его лицо, Кононова поняла: тему «замужа» с ним лучше не обсуждать. Саня, похоже, сразу Динку свою вспоминает и свадьбу, которая уже никогда не состоится…

Варя ласково сказала:

– Хочешь, Саш, мы вместе поедем?

– В Соленую Падь? Нет.

– Тогда пиши мне доверенность, – нахально потребовала Варя.

– Чего-чего?

– М-да, соображаешь ты туго. Пока. Наверно, не протрезвел еще. У меня – машины теперь нет, а у тебя – имеется. «Девятка», кажется?

– А кто сказал, что я ее тебе дам? Еще и мою разобьешь!

Варя нахмурилась. Смеяну даже показалось, что в глазах ее блеснули слезинки.

– У меня права – уже семь лет, – запальчиво заявила она. – И езжу я – лучше многих.

«Детский сад», – подумал Саша.

«Мужской шовинизм», – подумала Варя.

– Ладно. Уговорила, – произнес Смеян. – Мне все равно делать нечего. Так что выпьем еще кофе – и вместе едем.

– Только за рулем – я, – уточнила Варя.

– С какой это радости?

– А с такой, что у тебя еще водка не выветрилась. Знаешь, какой перегарище? Первый же гаишник права отберет.

Саня собрал ладонь в горсть, дыхнул, принюхался… Запашок, конечно, имеется.

– М-да, шустра ты, – оценил Саша. – И машину тебе дай, и за руль пусти, и с тобой езжай, охраняй…

– Мне уже говорили, что я шустра, – откликнулась Варя. И добавила: – Знаешь, кстати, кто сказал? Пашуков, начальник ГУВД. Давай, говорил, езжай, Варвара, в Соленую Падь – может, какую улику для нас найдешь.

– Помню я Пашукова, – скривился Саша. – Редкостная сволочь.

– Утрем им нос. Всем ментам, – неожиданно сказала Варя.

– Думаешь, получится? – усмехнулся Смеян.

– Не сомневаюсь, – уверенно ответила Кононова. – У них – свои методы, а у меня – свои.

– И много у тебя методов? – поинтересовался Саша. – Не поделишься неко…

Договорить он не успел – у Вари затрезвонил мобильник. Девушка взглянула на определитель и сообщила Смеяну:

– Вот тебе и метод номер один – мой информатор звонит. Журналист из местной газеты… Але, Кир? Да я-то в порядке! Что? Что ты сказал? Повтори!

Саня

«Зачем я здесь? – думал Саша. – Почему сижу в ее номере, что мне до этой Вари? И зачем ехать с ней в Абрикосово?!»

Сначала, когда девушка вернулась в гостиницу – несчастная, с потухшим взглядом, побитая (в самом буквальном смысле слова), – в его сердце шевельнулось сочувствие к чужой беде. Впервые за эти жуткие три дня Саша выпрыгнул из своего горя. Был готов, пусть ненадолго, сострадать – другому человеку. Утешать – не себя самого, а Варю.

И – везти ее на своей машине, если ей так надо.

Но Варя, кажется, не нуждалась в его утешениях.

Стоило зазвонить мобильнику, как ее болезнь чудесным образом исцелилась. Варвара подобралась, напряглась. Куда делся тусклый, подавленный взгляд! Задает вопросы, хмурит брови, быстро черкает в блокноте. Как-то не хотелось больше ее успокаивать и жалеть. Голос – металлический, интонации – начальственные. Да если она с прокатчиками машин таким тоном поговорит – ей немедленно новую тачку пригонят взамен разбитой. Причем приведут не «Жигули», а «Мерседес». Тогда зачем ей он, с его «девяткой»?

«Нечего мне тут делать, пойду к себе, – решил Смеян. – Соседи, наверно, уже расползлись, никто мешать не будет».

Но уходить, не попрощавшись, было неудобно. Пришлось ждать, пока Варя договорит. Волей-неволей Саша стал прислушиваться к разговору. Но понять, о чем речь, оказалось невозможно. Обтекаемые фразы. Никакого тебе женского «да ты что?» или «ой, мамочки». Эмоций – ноль. Автомат. Никак не вязались Варина молодость и ее юные шоколадные глаза с жестким телефонным диалогом, более походившим на допрос. «Это официальное мнение или лично твое, Кирилл? Я не прошу, чтоб ты мне что-то гарантировал — просто давай мне достоверные сведения, хорошо?»

– Ладно, Кир, спасибо. Буду ждать твоего звонка, – наконец закончила разговор Варя.

Нажала на отбой.

«Может быть, ей сообщили что-нибудь важное? Важное – для меня?» Саша с минуту выжидал. Но Кононова молчала. Задумчиво чертила в блокноте бессмысленные фигурки. Что ж, хозяин – барин.

– Я пойду, Варя. – Смеян встал.

– Куда? – Она оторвалась наконец от своего блокнота. Уставилась на него удивленно.

– К себе. Досыпать.

Кажется, такого она не ожидала. Протянула задумчиво: